Наш человек в Голливуде

Не ценим мы своих героев! К примеру, засветился наш человек в Голливуде: сыграл заметную роль в фильме “Ложное искушение” у самого Роберта Де Ниро. И никаких фанфар. Даже в титрах российской версии картины он остался под своим американским псевдонимом — Oleg Stefan. А могли бы написать просто, по-русски — Олег Штефанко. Имя не безызвестное в советском, да и в нынешнем отечественном кино.

Застать Олега Штефанко в Москве непросто. Если не снимается в российском фильме, тут же улетает к семье — в Лос-Анджелес. Журналисту “МК” повезло: актер только прилетел на родину и сразу назначил встречу.

Он держится с достоинством и холодноватой вежливостью. Я пытаюсь “наладить контакт”: “Отлично помню вас в советских фильмах “Бедная Маша”, “В поисках капитана Гранта”. Еще — в “Обрыве” и в “Битве за Москву”.

Штефанко вежливо улыбается. Право, если бы на нем была шляпа, он приподнял бы ее: “Ценю ваше внимание”.

“О голливудах я не мечтал”

— Олег, вы были известным, востребованным актером. Почему вас вдруг понесло в Америку?

— Я был не только известным актером. У меня еще были жена и маленький ребенок.

— А кто у вас жена?

— Лариса — филолог. Мне хватило ума не жениться на артистке. Так вот, дочке Кристине был годик, когда наступили смутные времена: перестройка, девальвации всякие. Гонорара за фильм хватало разве что на новые брюки. А главное, неизвестно, что завтра будет в стране. Шел 1991 год, арестовали Горбачева, на улицах — танки. Кино не снимали, в театр почти никто не ходил. В таком мире профессия актера представлялась никчемной. Я уехал с целью заработков.

— В Голливуд нацелились?

— О голливудах я не мечтал. Сейчас туда многие стремятся, потом приезжают и рассказывают, как там работают. Все эти разговоры — блеф. Никому мы там не нужны. А уехал я в Нью-Йорк. Решил, что поеду сначала один и определюсь. У меня не было ни языка, ни связей, ни родственников.

— Чистейшая авантюра!

— Да уж, теперь я это понимаю. Работал на Брайтон-Бич в русских ресторанах. Потом язык ухватил и перешел в американский ресторан. Переехал из Бруклина на Манхэттен. Занимался продажей машин, кухонь. Одно время пытался зарабатывать, выступая в кикбоксинге на ринге.

— Когда вы успели кикбоксингом овладеть?

— После работы ходил в спортзал. А там среди прочих была секция кикбоксинга. Я решил, что мне это не помешает. Стал заниматься — получилось. По предложению тренера начал выступать на ринге, пока в очередном бою не сломал ногу. После удара провернулся, а опорная нога не провернулась. Повредил голеностоп, порвал связки. У меня не было ни денег, ни страховки. Понял, что с боями надо кончать, не имею права рисковать — у меня семья.

“Де Ниро был нужен только русский”

— И все же вы стали актером в Америке. Как это произошло?

— Сначала снимался бесплатно в студенческих фильмах. Сделал себе портфолио, резюме. Сыграл главную роль в короткометражке. Когда я работал в русском ресторане, познакомился с Олегом Видовым и Савелием Крамаровым. Они мне сказали: “Что ты здесь сидишь? Приезжай в Лос-Анджелес. Там каждый день кинопробы, можно что-то найти”. Купил за 800 долларов машину и поехал через всю Америку — заодно и страну посмотрел. В Лос-Анджелесе стал работать в ресторанчике. Получил вид на жительство, вызвал к себе жену и дочку.

— А где вы жили?

— Снимали двухкомнатную квартиру. Дочка пошла в первый класс. Я работал в такси: сперва — водителем, потом завел свое дело. Купил несколько машин, и на меня уже другие водители работали. Тогда и появилось время, чтобы ходить на пробы. Свой бизнес необходим. Пока ты не Брэд Питт, зарабатывать только кино невозможно. Хорошо, что меня приняли в актерскую гильдию.

— Разве в Америке так просто попасть в актерскую гильдию?

— Почти невозможно. Это особая каста. Члену гильдии за каждый фильм, пока он идет на экранах, капает процент. Продюсеры откладывают тебе деньги на пенсию. Плюс медицинская страховка. Чтобы сниматься в кино, нужно быть в гильдии. Чтобы быть в гильдии, нужно сниматься в кино.

— Замкнутый круг. Как же вам удалось проникнуть в касту избранных?

— Есть один путь: продюсер или режиссер должен настоять на том, что сниматься будешь именно ты и никто другой ему не нужен. Тогда тебя задним числом принимают в гильдию. Режиссер, у которого я проходил пробы в мини-сериале, так и поступил.

— Проблемы с языком были?

— Я же не ковбоев играл, а эмигрантов. В американском кино и на телевидении снимается много иностранцев. Кстати, русских там играют поляки, болгары. Что-то такое буровят, якобы по-русски. И у нас большую часть работы забирают.

— Но у русских актеров в Голливуде и так мало шансов.

— Рассчитывать можно только на эпизодические роли — бывшего работника КГБ, русского братка или человека, торгующего черной икрой.

— Не разгуляешься. А как же вы попали в фильм Роберта Де Ниро “Ложное искушение”?

 — По идее, такая хорошая роль должна была достаться известному американскому актеру. Зритель ведь идет на имена. Но Де Ниро сказал: “На роль русского разведчика мне нужен только русский”. В результате долгих поисков отобрали трех актеров, среди которых был я. Сделали множество проб, Де Ниро их посмотрел и остановил свой выбор на мне. По-моему, это чистое везение. Вызвали меня в Нью-Йорк на чтение сценария по ролям в присутствии продюсеров и всей съемочной группы. Собралась большая компания актеров: Джуд Лоу, Ума Турман, Спайдер, другие звезды. Среди них один я русский, в жутком зажиме. Но после читки вернулся в Лос-Анджелес, уверенный, что я, как говорится, в шоколаде. Это был 1999 год. Позднее я узнал, что Де Ниро работал над сценарием этого фильма лет восемь. Он его писал-переписывал.

— Что же, наступил новый этап переписывания?

— Да, он что-то еще менял. Дело застопорилось на несколько лет.

“Мальчикам из Кембриджа слабо тягаться с нами”

— Тогда вы и решили вернуться в российское кино?

— У меня к тому времени уже сын был. Я все откладывал свой приезд домой, только мама к нам иногда приезжала в гости. И тут умер отец. Я понял, что так и маму можно потерять. Поехал ее навестить. Попутно зашел на “Мосфильм”. Коллеги меня хорошо встретили: “Где ты пропадаешь? У нас одни и те же актеры снимаются из сериала в сериал. Нужны новые лица”. Режиссер Олег Погодин дал небольшую роль в фильме “Родина ждет”. Так состоялся мой дебют в постсоветском кино. Потом были “Господа офицеры”.

— И пошли роли людей в погонах?

— Почему? Не только. Когда я сыграл следователя в картине “Игра на выбывание”, человека жесткого, служащего в ФСБ, мне стали предлагать роли того же плана. Для актера это неправильный путь: зрителю ты интересен непредсказуемостью. Я играл разные роли. Снялся в психологической драме “Двойная фамилия”, в мюзикле Васи Пичула “Кинофестиваль, или Портвейн Эйзенштейна” по книжке Сергея Конова. Я там сыграл персонажа по фамилии Гусев-Блок, неудавшегося режиссера, который стал актером.

Была еще роль в “Прорыве”. Но там я в результате отказался сниматься: изначально моя роль была главной, а потом ее урезали до эпизода. Я расторг контракт. В кино снимаюсь не для того, чтобы помелькать лицом и денег заработать.

— У вас в Америке по-прежнему есть бизнес?

— Да, у меня там свое дело. Трудно сказать, где я больше времени провожу — в Лос-Анджелесе или здесь.

— Когда же последовало продолжение истории с Де Ниро?

— Я как раз снялся в русско-американской картине “Теневой партнер”. И уехал в Америку. Оказалось, что вовремя. Роберт Де Ниро снова искал русского актера на ту же роль и снова делал пробы.

— И вы все прошли по второму кругу?

— Прошел, и снова Де Ниро меня утвердил. На главную роль был назначен Ди Каприо. Мы с ним репетировали.

— Каков Леонардо в общении?

— Мы просто работали, так что дежурный nice, не более того. Прошел еще год! И только в 2005-м начались съемки. Были утверждены Мэтт Дэймон и Анджелина Джоли. Из первого состава остался только я. Фильм вообще-то называется “Добрый пастырь”. Это одно из библейских определений Иисуса Христа. А в картине “добрый пастырь” — это разведка. В смысле, “мы смотрим за своими людьми как за паствой, и если в стаде окажется паршивая овца, то лучше отдать ее на заклание, чтобы спасти все стадо”. Так вот, перечитав новую версию сценария, я увидел, что там сокращен важный по смыслу материал. Я попросился на встречу с Де Ниро.

Представьте, артист, который в Голливуде никто, качал права легендарному человеку, объяснял, что у него в его сценарии неправильно. Но мне хотелось, чтобы моя роль была более вкусной.

— Де Ниро не возмутился?

— Выслушал меня и даже кое-что в сценарий вернул. Потом все еще не раз менялось. То, что получилось, мне понравилось. Смелая картина. В ней русские показаны не так, как это принято в американском кино.

— Обычно нас выставляют дураками, которые только и делают, что пьют водку.

— И при этом непонятно как опутали шпионской сетью весь мир и держали в узде полмира. Де Ниро считал, что глупо было показывать российскую разведку, которая возникла чуть ли не при Иване Грозном, более слабой, чем разведки западных стран. Мальчики, которые учились в Йеле и Кембридже, а потом стали руководить ЦРУ, при всей технической оснащенности не могли показать такого уровня аналитической работы, который веками накоплен в России.

“Мэтт Дэймон тоже боится остаться без работы”

— Ваш герой Улисс действительно выглядит мудрым человеком. И рядом с Дэймоном вы не теряетесь, хотя роль небольшая.

— Кстати, Улисс, он же Одиссей, был весьма хитроумным, даже боги его боялись. А моя роль стала маленькой именно в российском прокате.

Фильм у нас сократили на 20 минут почему-то именно за счет моего героя. Но не это главное, а то, что мне удалось поработать с такой личностью, как Роберт Де Ниро.

— Мне он представляется человеком жестким.

— Он непростой, но очень приятный человек, умеющий слушать. Добрый. И, конечно, далеко не глупый.

— Как он работал на съемочной площадке?

— Один день всегда целиком посвящался репетициям. Вообразите, вся съемочная группа в сборе, кругом на три квартала все оцеплено, а мы репетируем. При этом Де Ниро еще спрашивал меня: “С чего бы вы хотели начать? Как вам было бы удобнее двигаться в кадре?” Давал мне свободу, наверное, потому что доверял моей актерской школе.

— Мэтту Дэймону он такой свободы не давал?

— Мэтта он держал в жесткой узде: “Сядь так, поверни голову на тридцать градусов”. Вообще, Де Ниро работает на площадке по 15—17 часов. Обычно у американцев один-два дубля, а у него может быть пятнадцать. Когда я стремился сделать что-то быстрее, чтобы его же деньги сэкономить, Де Ниро говорил: “Об этом не беспокойся”.

— Наверное, контраст разительный между тем, как работают в Голливуде и у нас?

— Не то слово! Там очень длинный подготовительный период. Зато все отрабатывается до мельчайших деталей, чтобы во время съемок на площадке не было сбоев. Нужный реквизит всегда под рукой. Однажды я решил, что по ходу сцены мой герой должен пить кофе. Наши бы сказали: “Ничего не знаем, в сценарии этого нет”. А там реквизиторы принесли мне на выбор пять стаканчиков, соответствующих по дизайну началу 60-х годов!

— Грустно было, когда съемки у Де Нирозакончились?

— В конце съемок я поделился с Мэттом Дэймоном своими сомнениями. Мол, картина заканчивается, уходит важный кусок жизни. И неизвестно, что будет завтра. Не пригласят сниматься, попросту забудут. Мэтт ответил: “У меня та же проблема”. У него за год вышло четыре фильма, он заработал 80 миллионов. И все же волнуется, что телефон не зазвонит, что ему не предложат очередную роль!

— С Де Ниро у вас какие-то отношения сохранились?

— На праздники он присылает вина из своего ресторана, подарки. Например, пледы со своим автографом.

— Как вашу работу оценили в Америке?

— Замечательно. Когда мне стали поступать предложения, агент не советовал хвататься за все подряд. “У тебя уже есть определенный статус, не опускай планку”.

— Поэтому вы снимаетесь в России?

— Мне нравится работать здесь, потому что приходится иметь дело с людьми одной со мной культуры: мы все еще в школе прочитали Грибоедова и Пушкина, у нас похожее чувство юмора. К тому же здесь я имею возможность выбирать и делать то, что хочу. Я не снимаюсь одновременно в сорока картинах. Мне легче сказать режиссеру, что я стою дорого, но зато не буду мотаться туда-сюда, а целиком в данной работе.

“Я нужен моему сыну”

— Видно, что вы в хорошей спортивной форме.

— При моем возрасте и врожденной лености за собой слежу, гантельки поднимаю. А если, допустим, вчера выпил, то сегодня поголодаю и приведу себя в порядок, восстановлюсь.

— Трюки в фильмах самостоятельно выполняете?

— Скоро выйдет телефильм “Майор Ветров”, где я все делал сам. Но вообще-то не считаю нужным выполнять все трюки. Есть каскадеры, которые сделают все гораздо лучше. Зачем отнимать у них хлеб? В “Обратном отсчете” по сюжету была драка в туалете, и я вынужден был много раз падать на кафельный пол. Закончилось это скверно. До сих пор по ночам просыпаюсь от боли в поврежденном плече.

— Ваша семья в Америке живет?

— Да, дочка учится в университете. Сын ходит в школу, ему осенью будет десять лет. Он родился в госпитале Сент-Джон 27 сентября, а это — день Иоанна Златоуста. Поэтому решили назвать его Джоном. Когда у нас хорошее настроение, мы зовем его Ванька или Ванюша. Имя для него как лакмусовая бумага. Если ведет себя хорошо, тогда: “Ванюш, пойдем в баскетбол поиграем”. А если напроказил, тогда: “Джо-он!” И он понимает: что-то не то.

— Жена чем занимается?

— В Америке есть система “детских садиков” для стариков, куда пожилых людей привозят, чтобы они не оставались дома одни. Моя жена — социальный работник в одном из таких заведений.

— Вас по старой памяти в театре работать не тянет?

Валерия Горелова